М.А. Ариас-Вихиль

 

Литературные юбилеи как инструмент «советизации» зарубежных писателей: празднование 70-летия Р. Роллана в СССР (по материалам советской печати)

 

Исследование выполнено в Институте мировой литературы имени А.М. Горького Российской академии наук за счет гранта Российского научного фонда № 23-18-00393 «Россия / СССР и Запад: встречный взгляд. Литература в контексте культуры и политики в ХХ веке», https://rscf.ru/project/23-18-00393/.

 

Аннотация: В статье на основе материалов советской прессы – газет «Правда», «Известия», «Литературная газета» и журнала «Интернациональная литература» -воссоздается атмосфера празднования юбилея Роллана. Главным инструментом «советизации» писателя становится приписывание ему качеств, которые он не демонстрировал в полной мере, но которые его советские друзья желали в нем увидеть. Его статьи и высказывания на страницах советской прессы полны озабоченности. Роллана тревожит угроза война, набирающий силу фашизм. Он видит выход из сложившейся ситуации в объединении Европы и СССР против общего врага. Однако советскую прессу не привлекает тема объединения с Европой, она всячески подчеркивает превосходство нового мира над старым. Вразрез с этой установкой идут опубликованные на страницах юбилейных газет статьи французских писателей, отдающих должное гуманистическому пафосу и прославлению мысли в творчестве Роллана. Вновь остается нерешенным главный вопрос рецепции Роллана в СССР: что такое идеализм Роллан с его возвеличиванием человека – наше прошлое или наше будущее? Увлечение творчеством Роллана, характерное для российской предреволюционной интеллигенции, выразилось в форматах литературно-музыкальных вечеров с обращением к произведениям Роллана. 

Ключевые слова: Роллан, 70-летие Роллана в Москве, советская пресса, «Правда», «Известия», «Литературная газета», «Интернациональная литература», Н. Бухарин, И. Анисимов, М. Кольцов, С. Динамов, Ф. Мазереель.

 

M.A. Arias-Vikhil

 

 

Literary Anniversaries as a Means of “Sovietazing” Foreign Writers: 

Celebrating Romain Rolland’s 70th Anniversary in the USSR (based on the Soviet press)

The research was carried out at A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences and was financially supported by the Russian Scientific Fund, grant no. 23-18-00393 “Russia and the West viewing each other: Literature at the intersection of culture and politics, XX century”, https://rscf.ru/project/23-18-00393

 

Abstract: The article recreates the atmosphere of the celebration of Rolland's anniversary based on materials from the Soviet press - the newspapers Pravda, Izvestia, Literaturnaya Gazeta and the magazine Internationalnaya Literatura. The main instrument of "Sovietization" of the writer is attributing to him qualities that he did not demonstrate in full, but which his Soviet friends wanted to see in him. His articles and statements on the pages of the Soviet press are full of concern. Rolland is worried about the threat of war, the growing strength of fascism. He sees a way out of the current situation in the unification of Europe and the USSR against a common enemy. However, the Soviet press is not attracted to the topic of unification with Europe, it emphasizes in every possible way the superiority of the new world over the old. At odds with this attitude are the articles of French writers published on the pages of the anniversary newspapers, paying tribute to the humanistic pathos and glorification of thought in Rolland's work. Once again, the main question of Rolland's reception in the USSR remains unresolved: what is Rolland's idealism with its glorification of man - our past or our future? The fascination with Rolland's work, characteristic of the Russian pre-revolutionary intelligentsia, was expressed in the format of literary and musical evenings with references to Rolland's works.

Keywords: Rolland, Rolland's 70th anniversary in Moscow, Soviet press, Pravda, Izvestia, Literaturnaya Gazeta, International Literature, N. Bukharin, I. Anisimov, M. Koltsov, S. Dinamov, F. Mazereel.

 

29 января 1936 г. Ромену Роллану исполнилось 70 лет. Празднование его юбилея в СССР проходило с большим размахом: было почти полностью завершено издание его собрания сочинений, к юбилею вышел однотомник его избранных произведений, выпускаются юбилейные издания «Жана-Кристофа» в 2-х томах с 500 иллюстрациями Франса Мазерееля и «Кола Брюньона» с рисунками художника Кибрика, роман «Очарованная душа» в 3-х томах. В «Известиях» отмечалось, что «за годы революции в СССР выпущено 77 названий книг Роллана в количестве 1 млн. 15 тыс. 230 экз.». Произведения Роллана издаются на всех языках народов СССР. Свои площадки для празднования юбилея в Москве предоставили Большой зал консерватории, Дом ученых.

При этом советская пресса в лице известных литературоведов и критиков, писателей и журналистов преподносила творчество и личность Роллана такими, какими его хотело бы видеть партийное руководство, не считаясь с реалиями, связанными с универсализмом Роллана, его стремлением к единению наций и культур вне классового подхода, который ему упорно навязывала советская пресса. Так газета «Правда» в день юбилея¹ на первой полосе помещает статью «Товарищ Роллан», всячески демонстрируя, что Роллан «не только великий писатель современности, не только певец нового мира, но и борец против старого мира капитализма, друг трудящихся, непримиримый враг реакции и фашизма». Роллан верит в «животворящую силу социализма», является участником «великого пролетарского дела». Как заклинание звучит заголовок подборки материалов на второй полосе «Правды»: «Великий писатель, друг СССР, пламенный борец против фашизма». Таким хотели бы видеть его советские вожди. В качестве подтверждения его решительной эволюции в сторону лояльности советским вождям приводится письмо Роллана Сталину перед его отъездом из СССР в 1935 г., в котором Роллан утверждает, что «настоящий мировой прогресс неотделимо связан с судьбами СССР» и долг всех стран – защищать его: «От этого долга я никогда не отступал, не отступлю никогда, до тех пор, пока буду жить». Есть в этой передовице и план Роллана по сплочению «тех, кому дороги интересы народа», цитируется его статья «За неделимый мир», в которой Роллан предлагает Европе «взяться за руки и образовать барьер», «барьер мира». В юбилейной подборке мы видим послание Роллана его советским друзьям, приветствие Горького, поздравление Союза советских писателей. От лица мирового революционного движения Роллана приветствует Г. Димитров. Эта иерархия сохранится и в других газетах, где будут представлены те же приветствия и в той же последовательности. Соблюдение ритуала крайне важно, так как показывает непреложность законов, по которым живет советское общество. В «Правде» напечатаны две смыслообразующие фотографии: портрет Роллана, задумчиво подпирающего голову рукой, на первой странице и Роллан и Горький на террасе дачи в Горках на второй. Писатели сидят в удобных плетеных креслах, на плечах Роллана уютный плед, его взгляд спокойно и с сочувствием устремлен на читателя. Как мы видим, Роллану вполне комфортно в СССР, он отдыхает в обществе своего друга Максима Горького, встрече с которым предшествовали почти двадцать лет переписки. Таким образом смягчается довольно боевитый тон статей юбилейной подборки. Очерк критика и переводчика Ивана Анисимова показывает творческий путь Роллана как борьбу «деятеля» с «непротивленцем», которая завершилась, наконец, «твердой уверенностью» в необходимости превратиться из «человека мысли» в «человека действия». И в этой статье чувствуется стремление автора выдать желаемое за действительное и показать Роллана более деятельным и решительным, чем это есть на самом деле. В завершающей подборку статье Петера Мерина «Жизнь Роллана» так же перечисляются ошибки Роллана и отмечается его переход «на последовательно революционные позиции». Роллан оказывается рядом с Анри Барбюсом на «неизбежном пути к социализму». Мерин приводит рассуждения автора «Клерамбо» в «удивительной» статье «15 лет борьбы» «о новом бесклассовом обществе, которое, хотя и является порождением классовой борьбы, будет преемником великого морального наследия». Эту прекраснодушную статью с удовольствием цитируют и Анисимов, и Мерин. 

Юбилейные публикации в «Известиях», главным редактором которых был Н.И. Бухарин, лично знакомый с юбиляром и снискавший горячую симпатию Роллана во время его пребывания в СССР, отличаются большим разнообразием, хотя тоже занимают всего полторы полосы. На первой полосе юбилейного номера² помещены, кроме ритуальных приветствий Союза писателей, Горького и Димитрова, поздравления Президиума Академии наук СССР, почетным членом которой Роллан был с 1932 г. Бухарин стал академиком в 1929 г., когда подверглась разгрому старая Академия, а число академиков удвоилось за счет внедрения в нее коммунистов. Помимо академиков, с приветствием к Роллану обратились рабочие: «Ваши произведения необходимы человечеству». «Известия» посвящают подвал первой страницы перечислению поздравивших Роллана через газету всевозможных организаций, заводов и фабрик, а также учреждений культуры и театров. В программной статье Бухарина «Горные вершины» звучит тот же оптимистический тон похвалы «исправившемуся» к 70 годам Роллану. Для него путь борьбы только начинается: «Сравнительно недавно облачился он в настоящие боевые доспехи и взял в свои руки тяжелый и острый меч революции…пришел в лагерь воинов нового мира. Гордая независимость духа становится сморщенным архаизмом. Мечта о Гармонии ведет его к социализму». Бухарин помещает целиком статью Роллана «За неделимый мир», проникнутую пафосом сплочения Европы перед фашистской опасностью, надвигающейся войной. В этой статье Роллан отходит от своих пацифистских взглядов и вступает в полемику со своими бывшими единомышленниками по вопросу войны и мира. Бухарин помещает талантливый рисунок Франса Мазерееля «Ромэн Роллан» и изображение виллы Ольга в Швейцарии, на которой жил Роллан (с гравюры на дереве Л. Хижинского). Но главным украшением этой юбилейной подборки являются статьи французских коллег-писателей: лидера мнений французской левой Жана Геено и маститого писателя Андре Жида. Статья Геено «Дань уважения» отличается по тону от советских почитателей Роллана, здесь нет и речи о его ошибках и его «исправлении». Напротив, Геено восхищается идеализмом Роллана, его верой в человека, в героя, называет его «нашим путеводителем», вспоминает и ленинскую цитату из Писарева о «деятельной мечте» идеалистов. Жид рассказывает о своих двух встречах с Ролланом и так же восторженно, как и Геено, называет Роллана «воплощением чести и славы Франции». Оба они говорят о «великом уроке», который преподнес Роллан своей верой в человека-героя. В юбилейной подборке присутствует любопытный анонс «На торжества в Париж», в котором говорится о праздновании юбилея Роллана в Париже по инициативе французских писателей. Командированный в Париж Л. Леонов выступит в зале Мютюалите от имени всех советских писателей с приветствием Роллану, «художника и солдата». Назвав Роллана солдатом, Леонов использовал клише партийной журналистики, не имеющего никакого отношения к юбиляру. Но даже это не кажется советской печати преувеличением на пути «советизации» зарубежного писателя. 

Много места уделила юбилею писателя «Литературная газета»³. В редакционной статье «Великий друг Советского Союза» говорилось: «Мы чествуем сегодня 70-летие Роллана, гражданина мира, сумевшего пронести свою чистую веру в человека через все бури и невзгоды последних десятилетий Запада… Роллан бесстрашно шел своим путем к пролетарской революции, к коммунизму. Величайший художник и певец человека будущего, Роллан на весь мир провозгласил свою веру в СССР как первую родину нового человека, новых общественных отношений… С готовностью заменил он Анри Барбюса на посту председателя мирового антифашистского комитета». Как мы видим, не забыто ни одно юбилейное клише советской печати. Однако «Литературка» поместила несколько великолепных иллюстраций к «Жану-Кристофу» Мазерееля из юбилейного издания, а также дала слово Роллану: в статье «Кламси-Москва», написанной Ролланом специально для «Литературной газеты» (она транслировалась вечером Радио Базеля, записавшем голос Роллана) писатель утверждал, что источником творчества является мысль, «глубокое постоянное ощущение единства рода человеческого в веках, расах и нациях», «неделимость мысли от действия: поток в движении должен прокладывать широкий путь через долы и горы, орошать и питать землю». Эти рассуждения явно выпадали из общего боевого духа «советизации», предпринятой советской прессой. Газета позволила себе эту вольность, правда, на этот раз речь шла не о полностью восторженных статьях французских коллег-писателей, игнорировавших эволюционные перемены в писателе. В статье «Ромэн Роллан» американист и член ЦК ВКП(б) Сергей Динамов называет Роллана «верным и преданным другом Страны Советов» и цитирует его: «Народы, соединяйтесь! Европа, царица мысли, вожак человечества! Ты сбилась с пути, ты топчешься на кладбище. Там тебе и место. Ложись! И пусть другие поведут мир!» Эти цитаты – своего рода дополнение к проповедуемой Ролланом идее объединения Европы с СССР и к антифашистскому пафосу выступлений Роллана на страницах советской юбилейной печати (внизу статьи Динамова помещено «Письмо немецкому студенту» Роллана). Динамов упоминает о встрече Роллана со Сталиным как апофеозе творчества Роллана: «Эта историческая встреча есть великий символ всей жизни и всего творческого пути Роллана». В это время Георгий Блок, главный редактор издательства «Время», печатавшего первое в СССР Собрание сочинений Роллана, уже год как сослан в Иргиз (1935-1944, Казахстан). Тему морального поражения Европы подхватывает Борис Грифцов в статье «Р. Роллан в русских переводах»: «Москва отпразднует юбилей Роллана гораздо более горячо и ярко, чем его первая родина». В статье Жана-Ришара Блока «Путь от «святого» к революционеру» Роллан назван выразителем чаяний либеральной интеллигенции: «Празднуя юбилей писателя, мы отмечаем решительный этап в возрождении Запада. Несмотря ни на что, мы никогда не переставали в него верить. Над этим человек, которого мы чествуем, потрудился больше всего». Блок сравнивает его с А. Жидом. При этом бросается в глаза полемический характер высказывания Блока о возрождении Запада. Страницы «Литературной газеты» пестрят многочисленными заголовками статей советских писателей и критиков: здесь и А. Лейтес («Роллан как художник»), и Лев Кассиль («Старший друг»), и РашельМиллер-Будницкая («Очарованная душа»), и Л. Никулин («Гражданин мира»), и «Открытое письмо Ромену Роллану» Уолдо Фрэнка.

Доклад Михаила Кольцова на вечере, посвященном Р. Роллану, тоже опубликован здесь. Его риторика мало отличается от общего тона подбадривания боевого товарища в день его юбилея: «Каждый день люди, имена которых составляли украшение и гордость буржуазной культуры, оставляют заклейменный историей гибнущий класс и идут в рабочие кварталы, к пролетариату, к единственной силе, способной охранить мир и культуру человечества».

В Доме ученых на торжественном вечере, организованном совместно с Союзом советских писателей, выступил Михаил Кольцов. Доклад о творчестве Роллана сделал Анисимов. В анонсе вечера отмечалось, что о своем личном знакомстве с Ролланом расскажут Вс. Иванов, М. Шагинян, Лев Никулин. Академик Бухарин приглашен выступить со словом приветствия от научных деятелей. Во втором отделении вечера артисты прочтут отрывки из произведений Роллана: В.И. Качалов прочтет письмо Сталину и отрывок из «Жана-Кристофа», а Р.Н. Симонов – отрывок из «Кола Бреньона». В граммофонной записи будет передано приветствие Роллана Советскому Союзу. Артисты Большого театра исполнили арии из оперы «Кола Бреньон». Звучала музыка Бетховена, любимого композитора Роллана. Такой формат вечера, лишенного всякой официальщины, несмотря на ритуальное письмо Сталину, несомненно, отражал увлечение российской интеллигенции творчеством Роллана, его бессмертным романом «Жан-Кристоф», отмеченный Нобелевской премией по литературе в 1915 г.

Во втором номере журнала «Интернациональная литература»⁴, где на первой странице помещен портрет Роллана с поздравлениями ему, на второй начинается публикация повести А. Жида «Новая пища». Журнал готовился к встрече нового французского гостя, который приедет в июне 1936 г.

 

Примечания

¹ Правда. 1936. 29 января. С. 1-2.

² Известия. 1936. 29 января. С. 1-2.

³ Литературная газета. 1936. 29 января. 1936. С. 1-6.

⁴ Интернациональная литература. 1936. № 2. С. 1.

 

Марина Альбиновна Ариас-Вихиль, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник, ИМЛИ им.А.М. Горького РАН; Москва, Россия. E-mail: marina.arias@mail.ru

Marina A. Arias-Vikhil, Doctor Hab. in Philology, Leading Researcher, A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences; Moscow, Russia. E-mail: marina.arias@mail.ru

 

А.В. Добряшкина

 

Анна Зегерс и советские друзья по переписке

(И. Эренбург, Л. Копелев, В. Стеженский)

Исследование выполнено в Институте мировой литературы имени А.М. Горького Российской академии наук за счет гранта Российского научного фонда № 23-18-00393 «Россия / СССР и Запад: встречный взгляд. Литература в контексте культуры и политики в ХХ веке», https://rscf.ru/project/23-18-00393/.

 

Аннотация: Основной линией внешней политики СССР послевоенного периода было установление культурных контактов между СССР и Германией. Идейной доминантой межкультурной коммуникации стало понятие «дружба», а конкретным воплощением этой идеи культурного сотрудничества и взаимного симпатизирования – «Общество германо-советской дружбы (ОГСД)» (Die Gesellschaft für Deutsch-Sowjetische Freundschaft, DSF, 1949), что возводило в статус «друзей» всех участников послевоенного советско-германского диалога. В сфере литературы за  сотрудничество немецких и советских авторов отвечал Союз советских писателей (ССП). Один из наиболее ярких примеров определения писательского диалога как «дружбы» - переписка Анны Зегерс с советскими коллегами (М. Аплетиным, А. Фадеевым, К. Симоновым, И. Эренбургом и др.).

С большинством корреспондентов, в том числе с Т. Мотылевой, Л. Копелевым, И. Эренбургом  Анна Зегерс познакомилась до Второй мировой войны.

Ключевые слова: Анна Зегерс, Т.Л. Мотылева, И. Эренбург, В. Стеженский, Л. Копелев, межкультурная коммуникация, СССР, Союз советских писателей, Иностранная комиссия, эмиграция, Общество германо-советской дружбы, Франц К. Вайскопф. 

 

Anna V. Dobryashkina

 

Anna Seghers and Soviet Pen Pals 

(I. Ehrenburg, L. Kopelev, V. Stezhensky)

 

The research was carried out at A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences and was financially supported by the Russian Science Foundation, grant no 23-18-00393, “Russia and the West viewing each other: Literature at the intersection of culture and politics, XX century”, https://rscf.ru/project/23-18-00393/ .

 

Abstract: The main line of the USSR's foreign policy in the post-war period was the establishment of cultural contacts between the USSR and Germany. The ideological dominant of intercultural communication was the concept of "friendship", and the concrete embodiment of the idea of cultural cooperation and mutual sympathy was the "Society for German-Soviet Friendship" (Die Gesellschaft für Deutsch-Sowjetische Freundschaft, DSF, 1949), which elevated all participants in the post-war Soviet-German dialogue to the status of "friends". In the field of literature, the Union of Soviet Writers was responsible for the cooperation of German and Soviet authors. One of the most striking examples of defining the writer's Soviet contacts as "friendship" is the correspondence of Anna Seghers with her Soviet colleagues (M. Apletin, A. Fadeev, K. Simonov, I. Ehrenburg etc.). Anna Seghers met most of the correspondents, including T. Motyleva, L. Kopelev and I. Ehrenburg, before World War II.

Кeywords: Anna Seghers, T. Motyleva, I. Ehrenburg, L. Kopelev, V. Stezhensky, intercultural communication, Soviet Writers’ Union, the USSR, Foreign Commission, Society for German–Soviet Friendship, F.C. Weiskopf.

 

 

В послевоенный период налаживание литературных контактов между СССР и Германией было основной линией советской культурной политики. Идейной доминантой межкультурной коммуникации стало понятие «дружба», а конкретным воплощением этой идеи культурного сотрудничества и взаимного симпатизирования – «Общество германо-советской дружбы (ОГСД)» (Die Gesellschaft für Deutsch-Sowjetische Freundschaft, DSF, 1949), что возводило в статус «друзей» всех участников послевоенного советско-германского диалога. Кроме того, в немецком обиходе понятие «друзья» было общепринятым для коллегиального и партийного общения. С этим связана в истории советско-германских контактов подвижность границ между деловой и частной перепиской немецких и советских писателей.

Один из наиболее ярких примеров определения писательского диалога как «дружбы» - переписка Анны Зегерс с советскими корреспондентами (М. Аплетиным, А. Фадеевым, К. Симоновым, И. Эренбургом и др.).

Эпистолярное наследие Анны Зегерс (1900-1983) необычайно велико. Вышедшие в Германии в 2008, 2010 гг. избранные письма писательницы в двух томах, насчитывают 500 текстов; значительная часть писем,  содержащихся в немецком издании, адресована советским коллегам и охватывают временной период с 1942 г. (письмо М. Аплетину из Мексики) по 1974 г. (письмо Т. Мотылевой). Часть писем, отправленных в СССР, а также некоторые копии ответов на них хранятся в московском РГАЛИ.

Впервые Зегерс посетила Советский Союз в 1930-м году, приехав на Вторую международную конференцию революционных писателей, где произошло знакомство с советскими «друзьями», прежде всего, с Т.Л. Мотылевой, которая работала там переводчицей, и германистом Львом Копелевым. С И. Эренбургом Зегерс познакомилась позднее, в Париже, куда она эмигрировала в 1933 г. Ее следующий приезд в СССР состоялся лишь в 1948 г., в составе первой послевоенной делегации немецких писателей и деятелей культуры. К этому времени Зегерс уже состояла в переписке с заместителем председателя Иностранной комиссии ССП М. Аплетиным и Э. Эренбургом.  

Базовые аспекты переписки А. Зегерс с советскими коллегами – распределение ролей между корреспондентами, формирование определенной иерархии отношений, контроль коммуникации – имеют первостепенное значение, поскольку, с одной стороны, они добавляют штрих к портрету писательницы, с другой стороны, более четко определяют позицию ССП в этом общении. Аналитическое прочтение писем А. Зегерс показывает, что в основе ее переписки с представителями ССП почти всегда лежал экономический (издательский), творческий (сбор материала, посещение исторических мест) или иной личный (отдых, лечение, поездки членов семьи в СССР) интерес. Однако деловые письма А. Зегерс, особенно это касается первых лет переписки, обнаруживают черты «дружеского» общения. Типичный пример деловой корреспонденции в стилистике дружеской переписки – эпистолярный диалог с консультантом по немецкой литературе В. Стеженским, в обязанности которого входило, по всей видимости, оказание Анне Зегерс как культурному партнеру любой помощи в сборе материала для ее произведений, в издании книг, организации поездок в СССР и т.д. Исключение составляла корреспонденция с И. Эренбургом, которого А. Зегерс высоко ценила и как писателя, и как друга, и с Л. Копелевым, диалог с которым, как правило, касался вопросов творчества немецкой писательницы и носил часто полемический характер, а в 1976 г. был завершен по инициативе писательницы. Переписка с Т.Л. Мотылевой продолжалась до самой смерти А. Зегерс и, несмотря на деловой стиль и постоянное решение рабочих вопросов, позволяет говорить о постепенной трансформации деловых отношений в приватные.

Сравнение стиля переписки с советскими и немецкими коллегами, - например, с Ф.К. Вайскопфом, активно помогавшим А. Зегерс и ее семье переехать в Мексику из оккупированной Франции в 1941г., – показывает, что отсутствие конфликтов с представителями ССП во время корреспонденции имело своей причину заранее предусмотренную советскими структурами линию поддержания «дружбы». Если в случае приватной корреспонденции Анны Зегерс и Вайскопфа причиной разрыва их отношений стало несовпадение представлений о дружбе, (о чем сообщал сам Вайскопф), то в случае переписки с советскими «друзьями» ощутима изначальная установка на создание оптимальных условий для жизни и творчества немецкой писательницы. Более того, советские структуры шли на уступки и жесты, которые не были нормой в советско-немецкой «дружбе» (подобное исключения делались, как известно, для братьев Манн). Например, после войны крупные денежные суммы переводились с советского банковского счета Зегерс в валюте ее детям в Париж.

Зегерс при молчаливом согласии Союза писателей создает определенную иерархию отношений, в которой она занимает высокую ступень, а советские адресаты, кроме И. Эренбурга, напротив, находятся на более низких ступенях. 

 

Анна Владимировна Добряшкина, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник, ИМЛИ им. А.М. Горького РАН, Москва, Россия. E-mail: annica@list.ru

Anna V. Dobryashkina, PhD. in Philology, Senior Research Fellow, A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia. E-mail: annica@list.ru

 

 

 

    В.Ю. Попова

 

Пабло Неруда и СССР (по документам фонда Иностранной комиссии Союза советских писателей)

Исследование выполнено в Институте мировой литературы им. А.М. Горького РАН за счет гранта Российского научного фонда № 23-18-00393, «Россия / СССР и Запад: встречный взгляд. Литература в кон-тексте культуры и политики в ХХ веке», https://rscf.ru/project/23-18-00393/

 

Аннотация: В докладе реконструируется история взаимодействия чилийского поэта Пабло Неруды с СССР. Исследование строится на материале архивных документов фонда Иностранной комиссии Союза советских писателей РГАЛИ (письма, справки о литературной и общественной деятельности поэта, информационные сводки, записи бесед, стенограммы обсуждений сборников Неруды и др.).

Ключевые слова: Пабло Неруда, Иностранная комиссия Союза советских писателей, СССР, Латинская Америка, Ф.В. Кельин, архивные документы.

 

Victoria Yu. Popova

Pablo Neruda and the USSR (Based on the Documents of the Foreign Commission of the Union of Soviet Writers)

The research was carried out at A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences and was financially supported by the Russian Science Foundation, grant no 23-18-00393, “Russia and the West viewing each other: Literature at the intersection of culture and politics, XX century”, https://rscf.ru/en/project/23-18-00393/.

 

Abstract: The paper reconstructs the history of interaction between the Chilean poet Pablo Neruda and the USSR. The study is based on archival documents from the funds of the Foreign Commission of the Union of Soviet Writers, RGALI(correspondence, information about the poet's literary and social activities, summaries, transcripts of conversations and interviews, discussions of Neruda's poetry collections etc.).

Keywords: Pablo Neruda, Foreign Commission of the Union of Soviet Writers, USSR, Latin America, F.V. Kelin, archival documents.

Сотрудничество с Пабло Нерудой советские литературные институции устанавливают во второй половине 1930-х гг., журнал «Интернациональная литература» впервые публикует стихи поэта¹, с ним начинает переписку советский испанист Ф.В. Кельин. В номере 11 за 1938 г. «Интернациональная литература» сообщала о выходе в чилийском издательстве «Панорама» сборника «Мать-Испания»², в который вошли стихи Висенте Уидобро, Пабло Неруды, Пабло де Рока и др. Журнал публиковал и обзорные статьи о творчестве как П. Неруды, так и о чилийской поэзии в целом³.

В годы Великой Отечественной войны Неруда создает ряд произведений, которые впоследствии получат отклик у советского читателя: поэмы «Ода 7 ноября», «Песня любви Сталинграду», «Новая песня любви Сталинграду», «Песнь Красной Армии, стоящей у ворот Пруссии» и др. После войны появляются большие, обзорные статьи о поэте⁴, а в 1948 г., когда автор оказывается в политическом изгнании, Неруда заручается ещё большей поддержкой на страницах советской прессы. 

На этот же период приходится первая поездка Неруды в СССР: 6 июня 1949 года по приглашению Всесоюзного комитета по проведению 150-летия со дня рождения А.С. Пушкина чилийский поэт прибывает в Москву⁵. Помимо участия в торжествах, он посещает Союз писателей, ВОКС, отправляется в путешествие в Ленинград и Сталинград. Впоследствии Неруда еще неоднократно приезжает в СССР в 1950-е–1970-е гг.

Корпус документов фонда Иностранной комиссии Союза писателей проливает свет на самые разные аспекты сотрудничества Пабло Неруды с советскими литературными институциями: переписка, история перевода и издания его произведений в СССР, история публикации литературоведческих работ о нем, записи бесед, справки о литературной и общественной деятельности поэта, информационные сводки и мн.др.

Справки о деятельности Неруды свидетельствовали о постоянном интересе советских литературных функционеров и переводчиков к новым произведениям поэта: так, в 1951 году Ф.В. Кельин докладывает о составе поэмы «Всеобщая песнь» (1950): фиксирует упоминания Советского Союза, Сталина, Мао Цзэдуна, определяет причины невключения в текст двух «Песен любви к Сталинграду» и др.⁶

Во время пребывания в СССР П. Неруда встречался с коллегами по писательскому цеху и в беседах с ними обсуждал насущные вопросы литературы. Сохранились свидетельства о его высказываниях на темы публикации в СССР его сборника «Сумасбродяжие» (Estravagario, 1958), необходимости переиздавать книги с закончившимися тиражами, положительных сторон участия в конгрессах Пен-клубов и др.⁷ Неруда также пытался поспособствовать началу сотрудничества с Советским Союзом чилийского писателя и литературного критика Бенхамина Суберкасо.

История изучения творчества Пабло Неруды в СССР и переводов его произведений на русский язык представлена в документах Иностранной комиссии ССП не менее широко: детали издания его сборников в СССР оговариваются с поэтом по переписке, а работы о нем, подготовленные советскими литературоведами, рассматриваются на заседаниях Иностранной комиссии – так, 31 марта 1953 года обсуждается и получает весьма критические отклики книга В. Н. Кутейщиковой и А. Л. Штейна "Пабло Неруда" (1952)⁸.

Помимо поездок самого чилийского поэта в СССР, важной вехой советско-чилийских литературных контактов становится поездка советской делегации в Чили в 1963 году (туда отправились советская поэтесса, переводчица Маргарита Алигер, переводчица, референт Иностранной комиссии Елена Колчина и украинский писатель Михаил Стельмах). М. Алигер много писала о встречах с П. Нерудой в своей книге «Возвращение в Чили» (1966), а в РГАЛИ сохранилось письмо чилийского поэта в Москву от 9 апреля 1963 г. о поездке советских писателей в Чили⁹.

Документы Иностранной комиссии ССП позволяют существенно расширить представления о взаимодействии Пабло Неруды с СССР. Систематизация и изучение этих дел вкупе с другими архивными комплексами и советской прижизненной литературной критикой 1940-х–1970-х гг. дополняет одну из важнейших страниц творческой биографии П. Неруды и открывает много исследовательских перспектив.

 

Примечания:

¹ Неруда, П. Так было / Пер. с исп. Ф.В. Кельина // Интернациональная литература. 1938. № 2–3. С. 67; Неруда, П. Слава вооруженному народу / Пер. с исп. Ф.В. Кельина // Интернациональная литература. 1938. № 7. С. 103 (также в: Известия. 1938. 18 июля).

² Чилийские поэты и война в Испании // Интернациональная литература. 1938. № 11. С. 264.

³ Соляр Э. Настоящее и будущее чилийской поэзии // Интернациональная литература. 1939. № 9–10. С. 269–270; Идуарте А. Поэзия и политическая деятельность Пабло Неруды // Интернациональная литература. 1940. № 3–4. С. 285–287.

⁴ Габинский Н. Пабло Неруда – совесть Латинской Америки // Знамя. 1948. №8. С. 179–183; Кутейщикова В. Судьба Пабло Неруды // Звезда. 1949. № 5. С. 175–184; Эренбург И. Поэзия Пабло Неруды // Новый мир. 1949. № 1. С. 240–252; и др.

⁵ Приезд Пабло Неруда // Известия. 1949. 7 июня.

⁶ РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 26. Ед. хр. 4754.

⁷ См. записи бесед Пабло Неруды с писателями 26 апреля и 16 мая 1960 года. РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 26. Ед. хр. 4772.

⁸ РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 26. Ед. хр. 4756.

⁹ РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 26. Ед. хр. 4785.

 

Виктория Юрьевна Попова, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник, Институт мировой литературы им. А.М. Горького Российской академии наук, Москва, Россия, victoria_124@mail.ru

Victoria Yu. Popova, PhD, Senior Researcher, A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia, victoria_124@mail.ru

 

 

А.В. Коровин

 

Тоурбергюр Тоурдарсон — друг исландской природы и СССР

 

Аннотация: Тоурбергюр Тоурдарсон считается одним из наиболее значительных исландских писателей-модернистов, с именем которого связано реформирование языка исландской прозы. Считавший себя коммунистом, Тоурбергюр был заместителем председателя Общества дружбы Исландия-СССР, но его книги не издавались в СССР, поскольку в них поэтизировался традиционный уклад жизни и исландская природа, а социальные проблемы не затрагивались.

Ключевые слова: Тоурбергюр Тоурдарсон, исландская литература, модернизм, СССР.

 

Andrey V.Korovin

 

Þórbergur Þórðarson – Friend of Icelandic Nature and USSR

 

Abstract: Þórbergur Þórðarson is one of the most promenent Icelandic modernist authors. He chenged the poetic language of Icalandic pose. He was involved in the left-orented movement closed to communists and for 20 years he hold a position of Vice-President of Iceland-USSR Friendship Society, but his books were not published in USSR because his wrote mostly about traditional style of life and Icelandic nature but not about social conflicts. 

Keywords: Þórbergur Þórðarson, Icelandic literature, Modernism, USSR

 

Тоурбергюр Тоурдарсон (Þórbergur Þórðarson, 1888-1974)– один из самых крупных исландских романистов ХХ века, внесший значительный вклад в развитие национальной прозы, реформировав ее в модернистском ключе. 

Тоурбергюр родился на хуторе на юге Исландии, в ранней юности отправился в Рейкьявик, где жил в нищете, но сблизился со столичной богемой, увлекся идеями социализма и приобщился к писательству. Первым значительным его произведением стал сборник новелл «Письма к Лауре» (Bréf til Láru, 1924), где он откликается на самые актуальные вопросы современности. Тексты сборника носят автобиографический характер, в них присутствует явно выраженный лирической компонент, что в целом присуще литературе исландского модернизма. В центре внимания повествователя повседневная жизнь простых исландцев, но лишенная той объективной тональности, что присуща реалистическим текстам: впечатление, воспоминание становится ключевым принципом воспроизведения действительности. Сам писатель считал свои «Письма к Лауре» и выдержанный в том же ключе роман «Исландская знать» (Íslenskur aðall, 1938) самым новым явлением исландской литературы за последние сто лет. 

В 30-е годы Тоурбергюр написал большое количество статей в газету «Альтидубладид», бывшую органом социал-демократической Народной партии. Там в 1934 г. вышла его статья «Жажда пыток у нацистов». По требованию консула Германии в Рейкьявике писатель был обвинён в клевете и унижении иностранного государства, поскольку назвал Гитлера «садистом в кресле канцлера Германии». Тоурбергюр был осуждён Верховным судом Исландии, который наложил на него штраф в размере 200 крон.

Считавший себя коммунистом, Тоурбергюр принял активное участие в работе образованного в 1932 г. «Общества друзей СССР и Исландии», одной из задач которого была пропаганда советской идеологии под видом поддержки культурных связей с СССР. Общество выпускало собственный журнал, а также издало две книги путевых записок о путешествиях по СССР Тоурбергура Тоурдарсона «Красная опасность» (Rauða hættan, 1935) и Халльдоура Лакснесса «Путь на Восток». Оба писателя были приглашены в СССР ВОКС и отчитались о своих поездках панегирическими книгами о преимуществах социализма. К 1938 г. деятельность Общества прекратилась, видимо, из-за недостаточного финансирования. 

Возрождение Общества состоялось 12.03.1950 г. на Учредительном собрании, в работе которого приняли участие многие известные ученые, писатели, политические и профсоюзные деятели, включая Тоурбергюра Тоурдарсона, избранного заместителем председателя, а председателем стал Лакснесс. Свой пост Тоурбергюр сохранял на протяжении 20 лет, но не смотря на свое положение его произведения практически не издавались в СССР. Единственным текстом на русском языке стал сокращенный перевод романа «Исландская знать», опубликованный в журнале «Знамя» в 1957 г. под названием «На пути к любимой». Модернистская повествовательная манера и отсутствие социальных тем, видимо, не соответствовали запросам советской стороны. В Исландии Тоурбергюр прославился циклом романов о Южной четверти Исландии, где он родился и жил в последние годы, в которых воспел исландскую природу и традиционный уклад жизни: В настоящее время наибольшую известность получила его романная тетралогия «Камни говорят» (Steinarnir tala, 1956), «О земле и людях» (Um lönd og lýði, 1957), «Сумеречная опера» (Rökkuróperan, 1958),  и «Четвертая книга» (Fjórða bók, 1974), посвященная родным местам писателя в Южной Исландии.

 

Андрей Викторович Коровин, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник ИМЛИ им. А.М. Горького РАН. Е-mail: avkorovin2002@mail.ru

 

Andrey V. Korovin, PhD, Senior Researcher, A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences. E-mail: avkorovin2002@mail.ru

А.С. Суркова

«Вместе вспомним, какой была война»: англо-американские писатели на Международном конгрессе ветеранов войны в Москве в 1965 г.

Исследование выполнено в Институте мировой литературы имени А.М. Горького Российской академии наук за счет гранта Российского научного фонда № 23-18-00393 «Россия / СССР и Запад: встречный взгляд. Литература в контексте культуры и политики в ХХ веке», https://rscf.ru/project/23-18-00393/.

Аннотация: 9 мая 1965 года в СССР прошло первое в истории масштабное празднование юбилея Победы в Великой Отечественной войне. В начале апреля несколько советских писателей, сохранивших личные связи с зарубежными коллегами со времен войны, разослали им письма с приглашениями принять участие в торжественных мероприятиях. С опорой на документы из фондов РГАЛИ исследованы причины отказа англо-американских литераторов (Э. Колдуэлла, Дж. Херси, У. Эша, Б. Дэвидсона, Дж. Пристли) приехать в Москву, а также рассмотрена роль в торжественных мероприятиях единственного принявшего приглашение британского военного корреспондента Александра Верта.

Ключевые слова: Конгресс ветеранов 1965 года, Вторая мировая война, Союз писателей, А. Сурков, К. Симонов, Э. Колдуэлл, Дж. Херси, Дж. Пристли, А. Верт, архивные материалы.

 

Aleksandra S. Surkova

"Let's remember together what the war was like": English and American writers at the International Congress of War Veterans in Moscow in 1965

The research was carried out at A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences and was financially supported by the Russian Scientific Fund, grant no. 23-18-00393 “Russia and the West viewing each other: Literature at the intersection of culture and politics, XX century”, https://rscf.ru/project/23-18-00393

Abstract: On May 9, 1965, the USSR held the first ever large-scale celebration of the anniversary of the Victory in the Great Patriotic War. In early April, several Soviet writers, who had maintained personal ties with their foreign colleagues since the war, sent them letters inviting them to participate in the festivities. With the help of documents from the RGALI fonds, the reasons for the refusal of British and American writers (E. Caldwell, J. Hersey, W. Ash, B. Davidson, J. Priestley) to come to Moscow were investigated, and the role of the only British war correspondent who accepted the invitation, Alexander Werth, in the celebrations was examined.

Keywords: Veterans Congress 1965, World War II, Writers Union, A. Surkov, K. Simonov, E. Caldwell, J. Hersey, J. Priestley, A. Werth, archival materials.

9 мая 1965 года в СССР прошло первое в истории масштабное празднование юбилея Победы в Великой Отечественной войне. Проект постановления ЦК КПСС о праздновании Дня Победы начал разрабатываться только в феврале 1965 г.; к 30 марта был обнародован план мероприятий1, приуроченных к этому событию. По всему Советскому Союзу планировалось провести торжественные собрания, митинги, массовые народные гулянья, встречи участников войны и партизанского движения; опубликовать в прессе очерки, документы и воспоминания, рассказы и фотоиллюстрации; привести в порядок могилы советских воинов, организовать походы молодежи по местам боевой славы, фотовыставки, возложения венков и многое другое.

Союз советских писателей был причастен к организации Международного конгресса ветеранов (в прессе встречается также название – «Международная встреча ветеранов войны и участников антифашистской освободительной борьбы»2). Стать участниками мероприятия могли писатели и военные корреспонденты, побывавшие в годы войны в Советском Союзе, а также некоторые военные, которые после окончания боевых действий решили заняться литературой. Как правило, это были авторы, активное взаимодействие с которыми Союз писателей начал за несколько лет до проведения Конгресса. 

В начале апреля Константин Симонов и Алексей Сурков разослали нескольким американским и британским писателям личные письма с приглашениями (причем в некоторых из них грядущая встреча называется Международным конгрессом, а где-то – конференцией; разнятся и предполагаемые даты: с 6 по 16 мая, с 10 по 14 мая). К сожалению, приехать в Москву и стать гостями встречи не смог никто из американских писателей или корреспондентов, и почти никто из приглашенных англичан.

Самой яркой фигурой среди приглашенных американских писателей был Эрскин Колдуэлл. Вместе с женой, фотографом Маргарет Бурк-Уайт, они прибыли в СССР в начале мая 1941 г. и встретили начало войны в Сочи – во время своей поездки по СССР, в которой их сопровождал Евгений Петров. Вернувшись в Москву, они оказались от срочной эвакуации, которую организовало посольство США для своих граждан, так как были убеждены, что их миссия – быть в Москве в переломный момент истории3. Колдуэлл и Бурк-Уайт незамедлительно включились в процесс информационного освещения событий – писали статьи для американских журналов «Life» и «PM», вели ежедневные прямые эфиры для крупной радиовещательной корпорации CBS (Columbia Broadcasting System). Была организована их поездка на фронт (Смоленское направление), ряд публикаций Колдуэлла появился в советской печати. Колдуэлл поддерживал дружеские контакты с СССР до конца жизни и после войны еще трижды приезжал в нашу страну. 

Несмотря на то, что американский писатель в 1964 году в переписке с заместителем председателя Инокомиссии Союза писателей Еленой Романовой всерьез рассуждал о возможности приехать в мае следующего года в Советский Союз, и они совместно планировали маршрут для короткой поездки в Прибалтику4, планы эти не реализовались.

4 апреля 1965 года Алексей Сурков (на тот момент – Секретарь Правления Союза писателей СССР) пишет Колдуэллу письмо, в котором сообщает, что с 6 по 16 мая в Москве будет проводиться Международная конференция ветеранов Второй мировой войны. «Было бы очень приятно видеть вас среди участников этой конференции»5, подчеркивает Сурков, и сообщает, что все расходы, связанные с пребыванием Колдуэлла в Москве, советская сторона берет на себя. В Москву Колдуэлл так и не приехал, расстроив тем самым, по словам Е. Романовой, тех, кто знал его в 1941 году.

Опираясь на материалы, хранящиеся и отсутствующие в фондах РГАЛИ, невозможно понять, присылал ли Колдуэлл свой отказ в письменном виде, или просто проигнорировал сообщение, отправившись вместо этого со своей новой женой Вирджинией в поездку по окрестностям Калифорнии. Тем не менее, американский писатель продолжил дружескую переписку с Романовой, и даже потом приехал в СССР в четвертый и последний раз в 1973 году.

Другой писатель, который не смог приехать на юбилей победы – Джон Херси. В 1944-45 гг. он находился в Советском Союзе по заданию редакции журнала Time. За время своего пребывания здесь он написал несколько репортажей о культурной жизни СССР, взял интервью у директора Путиловского завода Николая Дмитриевича Пузырева, подготовил для иллюстрированного журнала Life большой материал об освобождении эстонского трудового лагеря Клоога, посетил недавно освобожденный от Блокады Ленинград. В Москве, по случаю успеха на родине его романа «Колокол для Адано», Херси было посвящено заседание секции ВОКС, на котором советские литераторы высказали американскому писателю свои критические замечания по поводу его книги. Переписка с ним после войны не велась, однако в апреле 1965 года ему поступило предложение от Константина Симонова приехать в следующем месяце6. В ответ на это Херси написал письмо, в котором с сожалением сообщил, что приехать на встречу не сможет, но вместо этого планирует быть в Москве в сентябре того же года, в рамках участия в программе международных культурных обменов7.

Еще один приглашенный писатель американского происхождения, Уильям Эш, в годы Второй мировой войны служил летчиком-истребителем в Королевских ВВС Канады; попал в фашистский плен и несколько раз пытался бежать; в 1950-е стал одним из основателей Марксистско-ленинской коммунистической партии Великобритании, а в 1962 г. написал роман «Choice of Arms» (вышедший в СССР отдельным изданием шестью годами позже под названием «Выбор оружия»). На приглашение А. Суркова Уильям Эш ответил вежливым отказом, объясняя невозможность приехать массой работы и обязательствами, взятыми на себя ранее8.

Из числа английских писателей и корреспондентов приглашения получили Бэзил Дэвидсон, Джон Пристли и Александр Верт.

Бэзил Дэвидсон был британским писателем, журналистом и историком, специализировавшимся на Африке. На войне он был завербован Секретной разведывательной службой (SIS) и МИ-6, работал связистом и пытался организовать повстанческое движение. В эпоху Холодной войны Дэвидсон начал симпатизировать коммунистическим идеям, и какое-то время работал в левом журнале «New Statesman». Советских литераторов он заинтересовал своим романом «African Awakening», 1955 («Речные пороги», перевод на русский Л. Мирцевой в 1960 г.).

В отличие от Эша, общение с Дэвидсоном началось задолго до приглашения его на конгресс: в 1959 г. он приезжал в Советский Союз: в 1961-м г. в переписке обсуждался вопрос перечисления ему гонораров за публикацию «Речных порогов», а сам Дэвидсон делился планами отправить в Москву своих сыновей изучать русский язык; в биографической характеристике, данной ему Еленой Романовой в мае 1962 г., он называется «прогрессивным писателем».

На приглашение отвечает жена Дэвидсона, Марион. Она сообщает, что ее муж две недели назад уехал в заграничный лекционный тур, который продлится до конца июня. Она обещает передать ему информацию о Конгрессе, но на всякий случай сообщает, что присутствие на нем Дэвидсона маловероятно. 10 мая Марион отправляет второе письмо с сожалениями и передает Суркову слова своего мужа:

«Пожалуйста, напиши м-ру Суркову, что я сейчас читаю курс лекций по колониальной истории Африки в Калифорнийском университете. Я очень сожалею, что я не смогу присутствовать на Конференции и хочу передать м-ру Суркову свою большую благодарность за приглашение. Я хочу также передать теплые, добрые пожелания и полного успеха этой важной Конференции»9.

Джон Пристли, один из писателей, посетивших СССР в 1945 году, сразу после окончания войны, и написавший по следам своего пребывания здесь травелог «Поездка в Россию» (Russian Journey), также был приглашен на торжественные мероприятия юбилея Победы. Причиной его отказа стала работа над 2,5-часовой телевизионной программой о 1940-м годе. Он пишет: «Эту программу посмотрят многие миллионы людей не только здесь, в Британии, но и за рубежом, и я могу вас заверить, что она нанесет еще один удар по фашизму в любой форме»10.

Кроме англо-американских литераторов приглашения не приняли также и нидерландский писатель Тейн де Фрис (из-за участия в большой книжной ярмарке в Амстердаме11) и немецкий писатель Карл Людвиг Опиц.

Единственным иностранным писателем (хотя и русского происхождения), который смог найти время и возможность приехать в Москву, чтобы принять участие в одном из ключевых событий 20-й годовщины победы в Великой Отечественной войне, стал Александр Верт. Летом 1941 года он оказался в Москве в качестве специального корреспондента агентства Reuters и затем неоднократно посещал разные области Советского Союза, которые затронула война, и посвятил этому несколько своих книг. Верт выступал 11 мая на вечернем заседании конгресса. К сожалению, текст его выступления не сохранился, но незадолго до начала Международной встречи в «Известиях» вышла большая статья Верта «Этот подвиг не забыть», которая, на мой взгляд, может дать некоторое представление о характере и ключевых тезисах его речи.

В начале он «рекламирует» свою недавно вышедшую книгу «Russia at War 1941-1945»12, (Россия в войне, 1941—1945) и отмечает, что она получила множество положительных отзывов даже от изданий, враждебно настроенных к Советскому Союзу. Причиной этому он называет всеобщий европейский «провал в памяти» о том, что именно Советская Армия, а никто иной «выпотрошил чудовищную гитлеровскую военную машину». Упоминает Верт и новую западную «моду» на реабилитацию Гитлера; вспоминает о своей работе корреспондентом в годы войны. Вероятно, именно эти темы были затронуты в его речи на заседании конгресса.

Еще одной важной темой для обсуждения на московской встрече ветеранов была агрессия Соединенных штатов во Вьетнаме, однако в прессе и в архивных документах не сохранилось упоминаний о том, высказывался ли по этому поводу Александр Верт. В прощальном письме Симонову перед отъездом из Москвы он благодарит советского писателя за гостеприимство и дружбу13. После Международной встречи Верт еще несколько раз возвращался в Советский Союз. Участие в Конгрессе укрепило его и без того теплые отношения с Константином Симоновым и позволило напечатать в СССР книгу «Россия в войне. 1941-1945».

Вероятно, если бы приглашения зарубежным писателям были высланы раньше, Александру Верту могли бы составить компанию и другие литераторы. Тем не менее, отказ приехать в Москву в мае 1965 года ни для кого из упомянутых писателей не стал преградой для сохранения дружеского общения; а в случае, например, с Джоном Херси, наоборот открыл возможности для более пристального внимания к его антивоенной позиции (осенью и зимой того же года в прессе регулярно появлялись статьи о его высказываниях против войны во Вьетнаме).

Примечания

1 РГАНИ. Ф. 4. Оп. 18. Д. 780. Л. 34-39. 

2 Незабываемые годы боевого содружества // Правда. 12.05. С. 4.

3 Панова О.Ю., Фисенко А.С. Эрскин Колдуэлл в военной Москве (май–сентябрь 1941) // Литература двух Америк. 2023. № 14. С. 189–246.

4 РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 26. Ед. хр. 4235. Л. 5.

5 РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 26. Ед. хр. 4262. Л. 3.

6 РГАЛИ. Ф.1814. Оп.10. Ед. хр. 277. Л. 1.

7 РГАЛИ. Ф. 1814. Оп. 9. Ед. хр. 2420. Л. 1.

8 РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 26. Ед. хр. 1131. Л. 4.

9 РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 26. Ед. хр. 1118. Л. 6.

10 РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 26. Ед. хр. 1122. Л. 3.

11 РГАЛИ. Ф.631. Оп. 26. Ед. хр. 2113. Л. 2.

12 Werth A. Russia at war, 1941-1945. London, Barrie & Rockliff. 1964. 1100 p.

13 РГАЛИ. Ф. 1814. Оп. 9. Ед. хр. 1269. Л. 1.

 

Александра Сергеевна Суркова, аспирант, Московский государственный университет имени М.В, Ломоносова; младший научный сотрудник, ИМЛИ им. А.М. Горького РАН Москва, Россия. E-mail: alexa_fisenko@mail.ru

Aleksandra S. Surkova, PhD Candidate, Lomonosov Moscow State University; Junior Researcher, A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia. E-mail: alexa_fisenko@mail.ru

  

 

А. Ю. Рыбачок

 

Грэм Грин в СССР: проблемы перевода и рецепции

 

Аннотация: В докладе исследуется вопрос о том, как творчество крупного британского писателя XX века Грэма Грина воспринималось в СССР. Доклад подготовлен на основе имеющихся материалов из фондов из РГАЛИ, куда вошли корреспонденция Грэма Грина с советскими деятелями искусств, стенограммы заседаний, на которых обсуждались произведения писателя, театральная постановка «Тихого американца» и ее обсуждение зрителями и пр.

Ключевые слова: Грэм Грин, «Тихий американец», Московский театр драмы и комедии, советско-британские литературные связи, театральная адаптация, архивные документы. 

 

Anastasia Yu. Rybachok

 

Graham Greene in the USSR: Problems of Translation and Reception

 

Abstract: The paper examines how the works of Graham Greene, 20th century British writer, were perceived in the USSR. It is based on available archival documents from RGALI (correspondence between Graham Greene and Soviet people of art, transcripts of meetings where the writer's works were discussed, the theatrical production of The Quiet American and its discussion by spectators, etc.).

Keywords: Graham Greene, The Quiet American, Moscow Drama and Comedy Theatre, British-Soviet literary connections, stage adaptation, archival documents.

 

Творчество Грэма Грина (Graham Greene, 1904–1991), известного британского писателя XX века, вызывало значительный интерес в СССР в контексте борьбы с колониализмом: военное насилие западных стран в доминионах, попытки установить власть над народами других, менее развитых, с их точки зрения, государств, экономическая экспансия капитализма  – против этого выступал Советский Союз. Против этого в своем творчестве выступал и Грэм Грин. 

Сходство политических позиций подкреплялось как официальными, так и частными культурными контактами. Писатель состоял в переписке с советскими деятелями искусств (А. А. Сурков, А. Е. Корнейчук, О. С. Кругерская) и несколько раз приезжал в СССР, после чего с большим уважением высказывался о советском государстве. В результате этих контактов многие трудыписателя были переведены на русский язык(например, романы «Англия», «Комедианты» «Наш человек в Гаване», «Ценой потери», «Тихий американец», автобиографический рассказ «Путешествие без карты» и пр.). Существуют также советские радиопостановки на основе произведений «Тихий американец» (1957) и «Комедианты» (1990);а на сцене Московского театра драмы и комедии (нынеТеатр на Таганке) в 1958г. был поставлен спектакль «Тихий американец». Более того, документы, хранящиеся в РГАЛИ, свидетельствуют о том, что у советского режиссера А. М. Ибрагимова была идея снять фильм по этому роману,однако, к сожалению, она так и не была реализована.

В то же время, несмотря на созвучие настроений и взаимный интерес писателя и советского общества, Грин все же представлял буржуазный капиталистический строй, который идеологически был абсолютно чужд советскому порядку, в том числе и с художественной точки зрения.  В связи с этим некоторые сцены, не вызывающие вопросов у западного читателя, при публикации произведений Грина в СССР считали необходимым убрать. Показательно в этом плане редакционное заключение по роману «Комедианты» от 1967 г.: «Впроизведении есть несколько эпизодов, выписанных с излишней грубоватостью и явно сексуальными оттенками. Переводчица романа Н.А. Волжина, кстати сказать, великолепно справившаяся со своей задачей, выполняя волю автора, не согласилась удалить эти места из текста. Однако при редактировании романа наиболее явные в упомянутом смысле выражения были смягчены или заменены другими. Это было сделано с согласия переводчика» (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 10. Ед. хр. 6707. Л. 6).

Героиня «Тихого американца» Фуонг также не снискала особой любви среди членов Союза писателей СССР по той же причине: при обсуждении Иностранной комиссией романа Грина А. И. Старцев и Б. Р. Изаков высказали мнение, что ее образ достаточно тривиален, прост и заклеймили его как характерный для буржуазных колониально-эротических романов. 

Тем не менее, несмотря на частные редакторские правки и купюры при издании, а также то, что в книгах Грина показан чуждый и во многом непонятный советскому читателю мир – люди там ведут бесцельное существование, и все их беды идут от изначальной греховности человека (не стоит забывать, что Грин – католик, и во многих произведениях мыслит религиозными понятиями, опять же, не близкими для советской идеологии) – его романы оставались крайне популярными в СССР на протяжении всего XX в. 

Пик этой популярности был достигнул после Второй мировой войны, когда недавние союзники СССР инициировали новый передел мира. Писатель, в военное время сотрудничавший с британской разведкой, честно показывал, что жизнь буржуазного общества отнюдь не так благополучна, как об этом принято думать, и его книги давали очень резкую оценку современным претендентам на мировое господство. Например, в «Тихом американце» ярко показаны мотивы «грязной войны» и антиамериканизм. Это имело решающее значение для нашей страны в самый разгар холодной войны, так как подтверждение крупным западным писателем аморальности и человеконенавистничества, сквозивших в действиях правительства США, ключевого противника СССР, служило в поддержку справедливости советской точкизрения.

То, что «Тихий американец» по своей идеологической и политической наполненности был близок мировоззрению советских людей и интерпретировался именно с этих позиций, в очередной раз подтверждают архивные документы и критические обзоры в прессе, связанные с театральной постановкой «Тихого американца» 1958 г. Событие освещалось в газетах – в день премьеры 27 июня вышла статья в «Вечерней Москве», где были приведены слова главного режиссера А. К. Плотникова, который сделал особый акцент на том, о чем этот спектакль: «Мы стремились раскрыть в спектакле прежде всего те мысли, которые особенно волнуют советского зрителя – о борьбе за мир и свободу, о нетерпимости всякого насилия над волей народов, о бесчеловечности империализма». 

Известно, что зрители достаточно тепло приняли спектакль – на конференции по обсуждению спектаклей Московского театра драмы и комедии, в числе которых был и «Тихий американец», обычные советские граждане делились своими впечатлениями и пожеланиями. Как правило, многие были знакомы с оригинальным произведением – кто-то считал эту книгу одной из лучших у Грина и не разочаровался в спектакле, кто-то даже был убежден, что постановка сделала произведение лучше, чем оно было изначально. 

Сам Грэм Грин также был чрезвычайно заинтересован в восприятии своего творчества в СССР, а также в своем русскоязычном литературном наследии. В его переписке с О.С. Кругерской обсуждались нюансы, связанные с переводами его произведений на русский язык, а также детали его возможных поездок в СССР. Так, писатель планировал приехать и лично посмотреть советский спектакль, и, скорее всего, у него получилось осуществить задуманное – из писем, хранящихся в РГАЛИ, известно, что он приезжал в СССР в 1959 г. или 1960 г. Грин также интересовался возможностью поставить одноименный спектакль по советскому сценарию у него на родине и просил прислать ему копию сценария и перевод на английский. К сожалению, найти какие-то сведения, была ли реализована эта идея, на данный момент не удалось.

Итак, можно уверенно сказать, что в Советском Союзе творчество Грэма Грина было достаточно популярно, и советские люди имели возможность знакомиться с произведениями писателя не только в печатном переводе, но и посредством другого вида искусства (такого, как театральная постановка), что, в свою очередь вызывало интерес самого Грина, который через осмысление своих произведений представителями другой страны мог по-новому взглянуть на собственное творчество. 

 

Анастасия Юрьевна Рыбачок, аспирант, МГУ имени М. В. Ломоносова, Москва, Россия. E-mail: anastrog@yandex.ru

Anastasia Yu. Rybachok, PhD Candidate, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia. E-mail: anastrog@yandex.ru

 

А.С. Кулагин

Взаимная рецепция и литературные связи неоавангардных движений англоязычных стран и СССР

 

Исследование выполнено в ИМЛИ РАН за счет гранта Российского научного фонда № 23-28-00764 «Западный неоавангард 1950-1970-х гг. в советской науке и критике», https://rscf.ru/project/23-28-00764/

 

Аннотация: Доклад посвящен англоязычной рецепции советских литературных неоавангардных движений. Выполнен обзор изданий советской неоавангардной поэзии в англоязычных странах: двуязычных антологий Д. Риви, О. Карлайл, С. Масси и П. Франса, альманаха «Аполлон-77» и антологии «У Голубой лагуны», сборников стихотворений В. Уфлянда и Г. Айги. Отдельно освещена деятельность и составителей антологий, как частных лиц, так и издательств, таких, как «Ардис». Приведены критические отзывы, мнения составителей и переводчиков о ключевых направлениях и персоналиях, упомянуты контакты и случаи творческого взаимодействия между авторами, например, между Г. Айги и Э. Морганом. На основе изученных фактов подводится итог процессов рецепции и делается вывод о современном понимании места неоавангардной поэзии в истории СССР. 

Ключевые слова: англо-американские поэты, советские поэты, рецепция, неоавангард, альманах «Аполлон-77», антология «У Голубой лагуны», Геннадий Айги.

 

Artem S. Kulagin

Anglo-American and Soviet Neo-Avant-garde: Literary Connections and Mutual Reception

The research is carried in IMLI RAS with a grant from the Russian Science Foundation № 23-28-00764 «Western neo-avant-garde of 1950-1970s in soviet science and critics», https://rscf.ru/project/23-28-00764/

Abstract: The paper is devoted to the reception of Soviet literary neo-avant-garde movements by their English-speaking counterparts. The review of publications of Soviet neo-avant-garde poetry in English-speaking countries is carried out: bilingual anthologies by G. Reavy, O. Carlisle, S. Massie and P. France, the almanach “Apollo-77” and “The Blue Lagoon Anthology of Modern Russian Poetry”, collections of poems by V. Ufliand and G. Aygi. The activities of anthology compilers, both individuals and publishers, such as “Ardis press”, are also highlighted separately. The critical reviews, opinions of the compilers and translators on key areas and personalities, contacts and cases of creative interaction between the authors, for example, between G. Aygi and E. Morgan, are mentioned. On the base of these facts a summary of the processes of reception is made and a conclusion on the role of neo-avant-garde poetry in the history of  the USSR is carried out. 

Keywords: Anglo-American poets, Soviet poets, reception, neo-avant-garde, Apollo-77, The Blue Lagoon Anthology of Modern Russian Poetry, Gennadiy Aygi.

 

 

Поскольку процесс рецепции был двунаправленным, не только англоязычная поэзия вызывала интерес у советской стороны, но и советская поэзия в ничуть не меньшей, а может, даже и большей степени интересовала западного читателя, потому не менее важно проследить и развитие зарубежной англоязычной рецепции советского послевоенного авангарда.

Прежде всего, необходимо озвучить названия советских поэтических групп, школ и имена отдельных поэтов, считавшихся неоавангардистами: помимо метареалистов, к их числу традиционно относят, в первую очередь, филологическую школу ленинградской неподцензурной поэзии и Лианозовскую группу московских поэтов и художников, группу Черткова, хеленуктов, квалитистов, концептуалистов и трансфутуристов, а также В. Соснору и Г. Айги (всего в монографии «Древо русского стиха» В. Лен выделил более 50 «неподцензурных» школ русского стиха¹). 

Первым из англоязычных составителей, обратившихся к тематике советского неоавангарда, был Джордж Риви, также получивший известность как поэт-сюрреалист и литературный представитель С. Беккета. Риви родился в России и, несмотря на то, что большая часть его жизни протекала на Западе, не порывал и с исследованиями в области русской литературы, так, он был редактором русского отдела «The New Review» и антологии «The European Caravan» (1931), составленной С. Беккетом, а после Второй мировой издал книгу «Soviet Literature To-day» (1946) и преподавал русскую литературу в Нью-Йорке. Именно он выступил составителем двуязычной антологии «The New Russian Poets 1953 – 1966» (1966), в которой, помимо известных русских поэтов, впервые были напечатаны и совершенно незнакомые западному читателю В. Соснора и Л. Губанов в переводах Риви. Именно через переводы Риви западный читатель смог впервые познакомиться с поэтами, в будущем получившими известность как неоавангардисты. 

Cущественный вклад в распространение советского неоавангарда внесла американская журналистка, переводчица и художница Ольга Андреева-Карлайл (1930), дочь В.Л. Андреева, сына писателя Л.Н. Андреева, известная, прежде всего, сотрудничеством с А.И. Солженицыным). В 1968 г. она опубликовала антологию русской поэзии «Poets of Street Corners: Portraits of Fifteen Russian Poets», содержащую переводы поэтов ХХ века, от Блока и Есенина до Бродского, Вознесенского, Евтушенко и других ее современников. Для исследователей неоавангарда прежде всего представляет интерес раздел «Барачная поэзия», включающий стихотворения И. Холина и Г. Сапгира. В предисловии к разделу Карлайл особо отмечает то, что стихи авторов выходили исключительно в виде «самиздата», подчеркивает и ориентацию поэзии на разговорную речь, городской «ультра-реализм». Она также отмечает, что «поэтам с «барачным» складом ума близки такие западные экспрессионисты, как Кафка и Беккет, хотя творчество последних и не было в полном объеме доступно в СССР»2.

В 1972 г. появилась антология «The Living Mirror: Five Young Poets from Leningrad», составленная Сюзанной Масси. С. Масси (р. 1931) — американский исследователь, специализирующаяся на истории России. В СССР она приобрела известность как неформальный посредник между М. Горбачевым и администрацией Р. Рейгана, содействовавшая мирному прекращению холодной войны. В антологии собраны ленинградские поэты (В. Соснора, Г. Горбовский, А. Кушнер, И. Бродский и К. Кузьминский). Поэты в антологии были выбраны Масси не только потому, что представляют различные поэтические методы и точки зрения, но и потому, что они разделили общую судьбу — в детстве пережили войну и ужас блокады. В. Соснору она называет современным, сложным «городским» поэтом ХХ века, находящимся в поиске корней современного общества и места человека в нем, а его поэзию — «сюрреалистичной» и «полной символов»3. О К. Кузьминском она отзывается как о лирике и эстете, поглощенном мыслями о звуке и форме языка. Раздел, посвященный каждому из поэтов, сопровождается вступлением, содержащим личные впечатления автора от общения с ним, а также сведения о его творчестве, опубликованном и неопубликованном.

Важной вехой в истории рецепции советского неоавангарда можно назвать издание М. Шемякиным в 1977 г. в Париже альманаха «Аполлон-77», призванного объединить авангардистское изобразительное искусство и литературу своего времени. В составлении его, помимо известных советских писателей и поэтов (В. Марамзина, К. Кузьминского, Э. Лимонова, и других), участвовали и западные редакторы, в частности, В. Шильтц и профессор Дж. Малмстад. В альманахе в разделе «поэзия» были опубликованы экспериментальные стихотворения Е. Кропивницкого, Г. Сапгира, Я. Сатурновского, И. Холина, Г. Худякова, С. Красовицкого, Л. Аронзона, В. Кривулина, В. Уфлянда, А. Драгомощенко и многих других поэтов. В эмигрантской среде выпуск альманаха не прошел незамеченным. В частности, известность приобрела открытая полемика между Г.П. Струве и авторами альманаха в журнале «Русская мысль», в которой многие авторы поэтического раздела обвиняются в «графоманстве», а иллюстративная составляющая ставится выше литературной4. 

Самым обсуждаемым эпизодом в истории рецепции советского неоавангарда стал выход первого выпуска «The Blue Lagoon Anthology of Modern Russian Poetry» («Антология новейшей русской поэзии “У Голубой лагуны”», 1980). Ее главным составителем выступил не сторонний поэт или литературовед, но непосредственный участник неоавангардного поэтического движения — К. Кузьминский, еще в 1975 году эмигрировавший в США. Незадолго до эмиграции Кузьминскому удалось переправить за границу микрофильмы обширного собрания поэтического «самиздата», чем он «спас целое поэтическое наследство от забвения и злоупотребления»5. Стиль антологии сам Кузьминский описывает как «коллаж» (а некоторые исследователи — как «литературный монтаж»⁶, то есть, по сути, сама антология является не только сборником, но самостоятельным неоавангардным произведением Исследователями отмечается неоавангардистская энергия, «антиакадемический, антифилологический пафос, с которым составлен этот грандиозный архив неофициальной культуры»⁷. Труд авторов вызвал широкую реакцию в англоязычных литературных и исследовательских кругах. 

 Наконец, обзор рецепции советской поэзии был бы неполным без упоминания такого выдающегося переводчика и историка русской литературы, как П. Франс, автора антологии «Poets of Modern Russia» (1982). Наибольший интерес для исследователей неоавангарда представляет ее последний раздел «Poets of Today», содержащий, помимо переводов именитых поэтов — Вознесенского и Бродского, переводы стихотворений Г. Айги. 

Поэзия Г. Айги привлекла не только П. Франса. Уже после распада СССР, в 1996 г., шотландским поэтом Э. Морганом, участником движения конкретистов, был выпущен сборник его собственных переводов «Collected Translations», содержащий, в том числе, более 100 стихотворений русских поэтов от Пушкина до Айги. Позже, когда Айги впервые смог посетить Великобританию, два поэта встретились на творческом мероприятии в Эдинбурге в 1989 году. 

Необходимо отметить, что в деятельности по распространению советской неоавангардной поэзии участвовали не только частные лица, но и издательства, например, известно американское издательство «Ардис», выпустившее в 1978 г. сборник стихотворений «Тексты 1955-77», а также издававшее журнал «Russian Literature Triquarterly». 

 

Примечания

¹ Лен В. «Древо русского стиха» // Часы. 1987. № 66. С. 104-141.

² Carlisle O. Poets on Street Corners; Portraits of Fifteen Russian poets. New York: Random House, 1968. P. 351

³ Massie S. The Living Mirror: Five Young Poets from Leningrad. London: Gollancz, 1972. P. 55.

⁴ Струве Г. Еще об «Аполлоне-77»: pro domo mea // Русская мысль, 1977, № 3163.

⁵ Веб-версия антологии: https://kkk-bluelagoon.ru/tom1/prev.htm

⁶ Савицкий С. «Андеграунд. История и мифы ленинградской неофициальной литературы» // М.: Новое литературное обозрение, 2002. С. 82.

⁷ Там же. С. 116.

Артём Сергеевич Кулагин, аспирант, младший научный сотрудник, ИМЛИ им.А.М. Горького РАН, Москва, Россия. E-mail: kmeet@outlook.com

Artem S. Kulagin, post-graduate student, junior researcher, A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia. E-mail: kmeet@outlook.com

М. Е. Балакирева

 

«Подпольный авангард»: переводы и рецепция французской литературы в ленинградских самиздатских журналах в 1970-1980е гг.

Исследование выполнено в Институте мировой литературы имени А.М. Горького Российской академии наук за счет гранта Российского научного фонда № 23-28-00764 «Западный неоавангард 1950-1970-х гг. в советской науке и критике» https://rscf.ru/project/23-28-00764/

 

Аннотация: Статья посвящена анализу переводов и рецепции французской литературы в самиздатовских журналах 1970-1980-х гг. Переводы французских авторов в самиздате не были многочисленны, печатали их в основном в трех журналах («Часы», «Предлог», «Митин журнал»), и выбор автора напрямую зависел от концепции журнала и идейных установок редакции, однако можно выделить две магистральные линии в переводах и рецепции. Первая касалась литературы духовной, теологической, философской (Пьер Тейяр де Шарден, Жак Маритен, Сен-Жон Перс, Поль Валери), что отражало духовные поиски самиздата 1970-х гг. Вторая касалась авангардной литературы (Борис Виан, Раймон Кено, Маргерит Дюрас, Жан Жене), обновления языка и освобождения литературы от цензуры и самоцензуры, что было характерно для самиздата 1980х годов и «постмодернистского» поколения. 

Ключевые слова: ленинградский самиздат, рецепция французской литературы, журнал «Часы», журнал «Предлог», журнал «Митин журнал».

 

Margarita E. Balakireva

“Underground Avant-Garde”: Translations and Reception of the French Literature in the Leningrad Samizdat Journals of the 1970s–1980s

 

The research was carried out at A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences and was financially supported by the Russian Scientific Fund, grant no. 23-28-00764 “The Western Neo-Avant-Garde Movement of the 1950s and 1970s in the Soviet Union's Scientific and Critical Communities” https://rscf.ru/project/23-28-00764/

 

Abstract: The article discusses the analysis of translations of French literature published in samizdat magazines during the 1970s and 1980s in Russia. These translations were not numerous and were mainly published in three magazines: Tchasy (Hours), Predlog (Preposition) and Mitin Zhurnal (Mitin Magazine). The choice of authors depended on the concept and ideological stance of the editorial boards of these magazines. However, two main trends in translations and their reception can be identified. The first trend was focused on spiritual, theological and philosophical literature, such as works by Pierre Teilhard de Chardin, Jacques Martin, Saint-John Perse and Paul Valery. The translation of these works reflected the spiritual search for self-expression among samizdat publishers in the 1970s.The second trend was associated with avant-garde literature, including works by Boris Vian, Raymond Queneau, Marguerite Duras and Jean Genet. These authors were at the forefront of linguistic innovation and challenged censorship and self-censorship in literature, which characterized samizdat of the 1980s and the generation of "postmodern" era of samizdat.

Keywords: samizdat of Leningrad, reception of French literature, Tchasy magazine, Predlog magazine, Mitin Zhurnalmagazine.

 

 

Современных исследователей позднесоветской литературынеизменно привлекает феномен самиздата– своей неизученностью, необычностью, таинственностью, нонконформистской позицией по отношению к официальной культуре. Однако на сегодняшний день существует крайне мало работ, посвященных одному из ответвлений самиздатовской литературной продукции – переводу, как изучению перевода произведений зарубежных писателей (создание альтернативного зарубежного канона в самиздатовских журналах), так и деятельности самих переводчиков (конструирование сообщества). Данное исследование посвящено, главным образом, рецепции переводов французской литературы и стремится переосмыслить роль самиздатовских журналов в канонизации некоторых французских авангардных писателей. 

Первые самиздатовские журналы начинают появляться в Ленинграде уже в 1960е годы, к 1970м происходит расцвет самиздата, а в 1980е в самиздатовских публикациях наступает время постмодернизма, и в каждый из означенных периодов в журналах появляются переводы иностранной литературы. Тезис о нонконформистском характере самиздатовских публикаций, согласно которому самиздат был наделен в советской культуре особым статусом «второй культуры», культуры «подпольной», культуры, сопротивляющейся советскому официозу, казалось бы, позволил бы исследователю сделать самые неожиданные предположения: например, предположение о том, что самиздат публикует новаторские тексты, дерзкие как по содержанию, так и по форме, например, тексты леттристов или же «порождающие тексты» группы «Тель Кель». Однако анализ переводов убедительно показывает, что французский неоавангард в самиздате практически не упоминался (если не считать отсылку к леттристам в одном из номеров журнала «Транспонанс»), а французская литература была представлена другими именами, что позволяет выдвинуть иную гипотезу – о параллельной, «подпольной» рецепции французской литературы, заполняющей лакуны в сложившемся списке канонических текстов, и о создании своеобразного альтернативного «французского канона» в советской литературе, из которого, тем не менее, исключаются тексты откровенно маргинальные или излишне формалистские, т.е. слишком новаторские даже для самиздатовской культуры.

Переводы с французского языка публикуются в основном в трех журналах самиздата – «Часах», «Предлоге» и «Митином журнале», каждый из которых отличается особой издательской политикой, целями и задачами, влияющими напрямую на отбор текстов для перевода. Так, например, если журнал «Часы», созданный в 1970е, стремится объединить разные движения внутри самиздата, создать образ «единой культуры», то журналы «Предлог» и «Митин журнал» появляются в 1980е, и для них характерны как избирательное отношение к публикуемому материалу, так и внимательная и подчас требовательная позиция к качеству перевода (что объясняется профессионализацией переводчиков самиздата, появлением переводческих семинаров при Клубе-81 и пр.). Стоит отметить, что французская литература не является ни для одного из вышеназванных журналов приоритетной или первостепенной, поэтому выборочный интерес к отдельным французским авторам или произведениям позволяет точнее очертить темы, потенциально интересные и для авторов, и для читателей самиздатовских журналов. Таких тем можно было бы выделить две: первая касается рецепции эссеистического французского письма (в традиции Монтеня и Паскаля) и коррелирует с поисками «самости» и тяготами самоопределения, характерными для деятелей самиздата этого периода (поиск духовного подкрепляется переводами «духовной» литературы­: от П.Т. де Шардена и Ж. Маритена до С.-Ж. Перса и П. Валери); вторая тема более радикальна и касается французского «маргинального» письма, потенциально подцензурного, касающегося описания телесного, эротического, запретного – и более широко, свободы автора творить вопреки запретам и наперекор сложившейся морали, а также размышления о потенциальной возможности литературы преодолевать внутреннюю цензуру / самоцензуру (традиция де Сада и Селина, отраженная в переводах Ж. Жене, А. Роб-Грийе позднего периода, alterego Б. Виана Вернона Салливана). Формальные поиски, как было указано ранее, самиздат интересуют мало, вероятно, тому способствует наличие собственной традиции (трансфутуризм, концептуализм и пр.), обращенной к словесным/языковым поискам, а также контакты с американской поэзией «языкового письма», поэтому французские авторы круга УЛИПО, например, были представлены лишь переводами Раймоном Кено. 

Отдельного большого исследования заслуживает «переводческое самиздатское поле» и столкновение в нем кустарных переводчиков с переводчиками-профессионалами, символическая борьба, что отразилась в споре «старых и новых»(спор редакторов «Часов» с переводчиками «Предлога»), где молодое поколение переводчиков («новые») выступало за освобождение как языка, так и переводчика от гнета самоцензуры, а старое поколение переводчиков («старые») выступало за сохранение морали и порядка, призывая переводчиков быть «пограничниками» на страже родного языка. 

 

Маргарита Евгеньевна Балакирева, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник ИМЛИ РАН (Москва),доцент НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург), Россия. E-mail: mebalakireva@hse.ru

Margarita E. Balakireva, PhD in Philology, А.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences (Moscow); Higher School of Economics University of Russia (Saint Petersburg), Russia. E-mail: mebalakireva@hse.ru